Verification: f95181a8289964210da451df74152a6a Официальный сайт "Мемориальный комплекс жертвам репрессий”

Официальный сайт "Мемориальный комплекс жертвам репрессий”

8 (8732) 26-88-00 mkgr@mail.ru
img
ГлавнаяДеятельность музеяНаучная деятельностьВоспоминания Кусиевой Райхан Ахметовны

Воспоминания Кусиевой Райхан Ахметовны

      23 февраля 1944 года - это дата, которая навсегда останется в памяти моего народа. Это самый печальный день в истории ингушей. Когда вся страна, в том числе и сыны Ингушетии, боролись на всех фронтах войны против фашистов, Правительство Советского Союза объявляет ингушей «врагами народа».

      Я, Кусиева (Мерешкова) Райхан Ахметовна, будучи маленькой девочкой, ощутила на себе этот страшный момент истории ингушского народа. Хочу описать по своим воспоминаниям и воспоминаниям моих родителей Мерешковых Ахмета Терсботовича и Рузы Эльмурзиевны то, что навсегда осталось в памяти о том, без преувеличения, страшном времени. Мы жили в селе Кантышево ЧИАССР. Помню родной дом – такой теплый и уютный, где протекало мое беззаботное детство. В один из прекрасных февральских дней (нам детям тогда так казалось), мой дедушка Терсбот стоял у печки и хотел достать со сковороды лепешку, чтобы нас, детей накормить. В этот момент вошел солдат и ткнул ружьем в сковороду, опрокинул ее и приказал всем собраться в дорогу. «Куда? Как? Зачем? Почему?»,- посыпались вопросы со стороны мамы и нас детей. Дедушка молчал. Естественно, на вопросы последовал только грубый беспощадный ответ : «Замолчать и быстро собираться!». Как собираться? Что с собой брать? Насколько времени? Все были в панике, никто ничего не понимал. Собираться нужно было на ходу, так как солдаты ругались, издевались, выгоняли на улицу тех, кто не успел одеться, выпихивали прямо в легкой домашней одежде. Мама побежала взять еще кое-что для нас из одежды и тогда, о Аллах, солдат выстрелил в нее. Этого я не забыла, несмотря на свой маленький возраст, и не забуду никогда! Тот ужас, тот страх… Мгновение, когда я могла потерять самого дорогого человека на свете – такое не забывается. Но, к счастью, солдат не попал в маму, он попал в собаку, которая громко лаяла, чувствуя, что с ее хозяевами происходит что-то ужасное.

        Потом нас всех родственников, соседей и других людей собрали, а точнее согнали в центр села и повезли на железнодорожную станцию и погрузили в вагоны. Мама переживала: Где же отец? Жив ли? Что с ним случилось? На момент прихода солдат его не было дома. Затем, доставили туда и моего отца Мерешкова Ахмета Терсботовича. В вагонах, предназначенных для перевозки скота, находилось от шести до десяти семей. В нашем вагоне, кроме нашей семьи, находились еще семьи Мерешковых – Бексолта, Мухажира,Магомета,Белхороева Берсбика и др.

Конечно, это было очень больно и горько, так как мужчины нашего рода участвовали в боевых действиях на всех фронтах Великой отечественной войны. Дорога. Стук колес поезда. И мы, едущие неизвестно куда и зачем. А главное – за что?

        В вагоне слышен был плач женщин, детей, в том числе и наш. Спали мы на соломе, а кто-то просто на полу и в страхе прижимались к маме. Вагон был очень грязный и холодный. В нем невозможно было находиться - холод, смрад, грязь, полная антисанитария. Кормили нас один раз в день ужасной похлебкой, и то ее не хватало на всех. Помню, когда поезд останавливался в пути, люди сходили, поезд начинал резко трогаться, кто не успевал забраться назад в вагоны, тот оставался там – зимой, в холод и стужу. Как передать на словах то, что пришлось испытать людям, оставшимся там и наверняка погибшим и их родственникам, оставшимся в вагонах и на имеющих возможности помочь ничем в этой безвыходной ситуации?! С нашего вагона осталась так одна девочка. До сих пор помню крик отчаяния и слезы матери, горе, боль родителей и родственников той девочки. Тогда нас охватил дикий ужас, я боялась хоть на секунду отойти от мамы. В вагоне взрослые как-то сумели установить железную печку. Кто успел прихватить кукурузную муку, пекли лепешки и делили на всех, а мы, детвора, липли к печке погреться. Отец и мама рассказывали, что очень много людей умерло по дороге в вагонах от сердечных и простудных заболеваний. Умерших выбрасывали из вагонов, не дав родным оплакать и похоронить их по – людски. Если же поезд останавливался, то бегом закапывали умерших в снег. Люди были растеряны и не понимали за что такие унижения, нечеловеческие, негуманные деяния против людей себе подобных.

Долго (по-моему, больше месяца) длился наш путь в неизвестность. Наконец, кажется в конце марта, нас привезли в Казахстан. Хоть уже и была весна, но для наших глаз открылись бескрайние степи, покрытые снегом. На Кавказе в это время уже тепло, люди сажают картофель. Нас встретил пасмурный и холодный Кокчетав и кто бы из нас мог в то время подумать, что для многих из нас и наших детей в будущем он станет дорогим и любимым городом. Поместили нас в здании какой-то школы. На второй-третий день, повезли на подводах в село Имантов. Нашу семью – Мерешкова Терсбота Бурыковича (дедушка), отца - Мерешкова Ахмета Терсботовича, маму - Мерешкову (Цечоеву) Рузу Эльмурзиевну, меня, сестер – Тайхан и Душу поселили в русскую семью – у стариков. Женщина люто ненавидела нас, оскорбляла, обзывала «врагами народа», а мужчина – старик, он всегда нас защищал, он был добрым и хорошим человеком. К сожалению, с годами стерлось из памяти его имя, но, тем не менее, мы всегда с теплотой вспоминаем о нем. Так продолжалось больше двух месяцев. В начале лета мы построили себе землянку и съехали с этой квартиры. В земле вырыли яму, пол покрыли разведенной желтой глиной, крышу – земляными пластами, сделали нары, которые служили нам вместо кроватей (до сих пор удивляюсь, как сумели мои родители в таких нечеловеческих условиях выжить и к тому же еще вырастить нас). Имантовский колхоз выделил нам пять баранов на семью.

Сельчане по-разному относились к переселенцам : кто-то очень сочувствовал, кто-то относился недоверчиво, но были и такие, которые доставляли нам много обид и унижений. Был такой случай : как-то мама пошла на колодец за водой, но люди, пришедшие туда также за водой, не позволяли ей набрать воду, издеваясь и оскорбляя ее. Она долго стояла там и плакала, пока родственники не хватились ее и не пришли за ней.

Приблизительно, через год   умер дедушка. Мама послала меня разбудить дедушку, чтобы он поел, но он не просыпался. Я пыталась его разбудить, не понимая, что он умер. Это было ужасно…. Перед смертью дедушка держал в руках и целовал письмо сына, горько плача и сожалея о том, что должен умереть на чужой земле, так и не увидев сына. Жестокая ирония судьбы – именно в тот день приехал его сын Мерешков Магомет, которого при выселки не было дома и которого все родственники уже и не надеялись когда-нибудь увидеть. Чуть-чуть не дожил дедушка до встречи с сыном. Взрослые мужчины еще не вернулись с кладбища, когда приехал сын. Чуть-чуть не хватило времени, чтобы увидеть друг друга. Может, дедушка прожил бы еще долго, если бы не это страшное событие, горе постигшее нас, так как он был сильным, здоровым мужчиной.

На второй год, после выселки мы переехали на заимку Урпек – восемнадцать километров от Имантова. Там мы прожили до 1949 года. На заимке жили люди разных национальностей: казахи, русские, греки, татары. Нашими соседями были казахи – Жумабай Байжанов, его жена – Акан, дочери Ажар, Хадиша; греки – Юрик, дочь Маара; татары – Зоя, два сына Галим и Шамиль. Все мы дружили между собой, у нас были очень хорошие отношения.

Отец с мамой работали в колхозе. Мы трое сестер - погодки, были предоставлены сами себе. Это были тяжелые годы – не было еды, одежды, обуви. Все время практически было посвящено поискам еды. Обув на ноги тапочки из кожи, которые при выходе на улицу тут же мокли и замерзали, мы отправлялись в поле собирать колоски. Ели траву лебеду - варили ее, потом отжимали и делали так из нее начинку для лепешек и пирожков. Кроме того, мы собирали ягоды, сдирали кору с березы и ели ее сладкий внутренний слой, пили березовый сок. В общем, ели все, чем можно было питаться. Вместо картофеля в ту пору сажали его кожуру. Чувство голода никогда не отпускало. Дети воровали с огородов морковь, свеклу и другие овощи. Как-то двоюродный брат Мерешков Мухарбек, сильно плакал, попав в капкан, поставленный дедом Степаном в своем огороде, а дед очень обрадовался поимке вора. Но никакие капканы не могли остановить детей, от   походов в чужие огороды, потому что очень сильно хотелось есть. Мы с сестрами никогда не воровали, мы даже подумать не могли о том, чтобы украсть что-то чужое, так как, несмотря на тяжелое время, родители всегда учили нас быть порядочными и честными, всегда повторяли нам, что нужно трудом зарабатывать на жизнь и нельзя трогать чужого.

В 1949 году нас направили, не без помощи бригадира Ермолова, которому не нравился мой отец, в рудник Сталинский (ныне рудник Аксу – недалеко от города Степногорска). Поселили нас в бараках на три хозяина на окраине поселка. Мама с папай устроились работать на шахту, где добывалось золото. Мама стала стахановкой – она вырабатывала больше ста процента нормы. Родители старались зарабатывать для нас, чтобы мы не были голодными, были одеты и обуты. Однажды в наш дом привезли одежду, откуда не помню, видно от кого-то поступила материальная помощь, но мама отказалась взять - она была очень гордой, сильной и строгой женщиной, понимала свое предназначение матери и заботы о детях. В то время (в годы репрессий), было очень тяжело жить в моральном отношении, остальное – лишения, голод, холод, в эти суровые военные и послевоенные годы переживали все. Но нам было тяжелее всех, я имею в виду всех граждан депортированных народов, так как клеймо «враг народа» преследовало везде и всегда, не давало нормально жить и работать. На этой почве постоянно происходили драки между представителями высланных народов и местным населением.

В 1949 году я пошла в первый класс. В 1953, во второй четверти в пятом классе, родители забрали меня из школы. Так я закончила неполные пять классов. В 1954 году наша семья переехала жить в город Щучинск, где мы в один из прекрасных дней 1956 года , воистину прекрасных, и узнали радостную весть о реабилитации нашего народа. Это один из самых счастливых моментов, самых счастливых дней жизни, величайшая радость, которую не передать словами и которую не понять тому кто не испытал этого тяжелого гнета клейма «враг народа» на себе. Все радовались свободе, не нужно было больше ходить в комендатуру отмечаться и со страхом у ворот комендатуры ждать выйдут ли назад оттуда родные и близкие тебе люди. И, наконец, можно было вернуться назад на Родину. Но сразу ехать не у всех получилось, у каждой семьи на это были свои причины, так и мои родители часто собирались и готовили вещи к отправке, но так и не уехали.

Летом 1958 года наша семья снова вернулась в село Имантов. Через год (в конце августа 1959 года) мы переехали в город Кокчетав. 29 сентября того же года я вышла замуж (по мусульманским обычаям; официально брак зарегистрировали 8 мая 1963года) за Кусиева Ису Комбулатовича (1934 года рождения, уроженца села Далакова, Ачалукинского района ЧИАССР) и проживала в городе Макинск Макинского района Целиноградской области до сентября 1978 года. Затем я с детьми переехала назад в город Кокчетав, где проживаю и по настоящее время.

Воспитала восьмерых детей. Награждена орденами «Материнская слава» II и III степени, медалями «Медаль за материнство» I и II степени.

За эти годы Казахстан стал моей второй Родиной, здесь прошло мое детство, юность, здесь родились и выросли мои дети. Для детей Кокшетау стал самым любимым и дорогим городом на земле. И куда бы они ни уехали, они всегда возвращаются сюда и с теплотой вспоминают все, что с ним связано.

16.01.2017

Возврат к списку

Мемориальный комплекс жертвам репрессий.
© 2016. Все права защищены.

Адрес: 386140, Республика Ингушетия, г. Назрань, ул. Бакинская, 77.

E-mail: mkgr@mail.ru

Телефоны:

88732268800 - врио директора Бадзеева Е. Х.;

88732268823 - гл. бухгалтер Могушкова Л. М.

88732268824 - гл. хранитель Тариева Л. И.;

89626387888 - орг-р экскурсий Чахкиева З. М.;